Сокровищница мудрости Востока
Центр восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН |
О ЦЕНТРЕ | Персоналии | English |
Материалы по истории буддизма в Забайкалье XIX-нач. XX вв.Документ выдан по ключевому слову: Муравьев 6.2 Князь Э.Э. Ухтомский. Заметки о ламайском вопросе.125 Заметки о ламайском вопросе Разоблачение ламских закононарушений, 1-26. Склонность бурят к русскому просвещению, 27-35. О ламском преподавании, 35-45. Вопрос о воинской повинности для инородцев, 45-57. О мероприятиях, касающихся оседлости, 57-66. Борьба Восточно-Сибирского Генерал-Губернатора Синельникова с Забайкальскими бурятами в 1872-1873 г.г., 67-73. О буддийском служении «Цам», 74-77. Ламское искусство врачевания, 78-90. Связь и солидарность инородческого Забайкалья с Россией, 90-96. О духовных нуждах восточно-сибирских ламаитов, 97-117. 126 Когда я в 1886 г. начал разъезды по Забайкалью, тысячеустная молва разнесла уже повсюду вести о том, что из Петербурга прислан чиновник, чуть ли не для насильственного уничтожения буддизма. Инородцы толковали и волновались. Миссионеры говорили им: «ну теперь вас всех окрестят!» Остальные местные жители (а в том числе и поселившиеся в краю китайцы) подтрунивали над оробевшими ламаитами. Одной из причин указываемого явления было следующее: отправляя меня в командировку, Министерство Вну- 126б <2> тренних Дел желала окружить ее известного рода тайною – мне поручалось собрать сведения о поселенцах римско-католического исповедания, а, между прочим, и о ламаитах. Бумага обо мне в Читу пошла с надписью «секретно». Но там Управлявший областью, за отсутствием Г. Военного Губернатора, Вице-Губернатор Сенеов официально извести земскую полицию и лам о цели командировки. Положение мое после этого было очень трудное и двусмысленное. К концу ее у меня сложилось следующее представление о буддийском вопросе на восточно-сибирской окраине. Борьба против ламства в данную минуту мыслима и обещает успех лишь при желании заглянуть в тайни- 127 <3> ки разбираемого вопроса, целительно коснуться некоторых мрачных сторон административной жизни Забайкалья, принять их в соображение при пересмотре Положения 1853 года и тогда только придти к тому или другому решительному выводу. Теперь дацаны, в иных местностях начинают походить на городки. Вокруг кумирен и домов штатного ламства строятся жилища, переулок возникает за переулком. кое-где даже найдутся своего рода улицы. Иногда есть и лавки, преимущественно содержимые китайцами. 127б <4> Положение религиозных центров среди своего ведомства, населенность их, повседневная жизнь в дацанах, вне надзора русских властей, - вот что меня интересовало при разъездах по Забайкалью. Но так как инородцы скрытность простирали до крайнего предела, а увеличивать их подозрительность расспросами и расследваониями было, по меньшей мере, нетактично, то я довольно долго относился к этой стороне дела с напускным равнодушием и даже делал вид, что верю ламским пояснениям, будто 128 <5> домов оттого так много, что на праздники в дацанах собирается немало прихожан издалека, им же нужен приют, и другого значения многочисленные жилища не имеют, оставаясь почти всегда пустыми и заколоченными. Об учении при кумирнях, конечно, еще даже заходила речь. Мальчиков и подростков сначала прятали. Благоразумие требовало молчать, казаться, как можно, простоватее и выжидать. Случай снять личину перед азиатами должен был рано или поздно представиться. Так и вышло. Посетивши три дацана Селенгинского ведомства 128б <6> (Чжидинский, Гусиноозерский и Бултумурский), а затем шесть хоринских (Цулгинский, Тугнугалтаевский, Хокюртаевский, Ходонский, Чицановский и Эгитуевский), я постепенно убеждался в том, что трудно обмануть бдительность инородцев и стать на твердую почву при ознакомлении с ламским бытом и влиянием на единоплеменников. Бурятские степи искони привыкли жить одною жизнью, более или менее общими интересами, и передавать вести друг другу с поражающею быстротою. Наезжать в дацаны неожиданно, заставать их врасплох удастся довольно немногим, и то местным чинам земской полиции, которые ламам чаще 129 <7> всего нестрашны, как свои люди, радеющие лишь о деньгах и угощении. Когда же чужой человек, лицо незнакомое (особенно, если о появлении его заблаговременно известно) очутится, с глазу на глаз, в глуши, перед сплошным инородческим населением, то не вновь прибывший контролирует его действия, а оно, напротив, с упорным, неослабевающим вниманием, день и ночь, следит за его образом мыслей, характером, наблюдательностью, пониманием и оценкою фактов и т.п. Такое положение в конце концов делается тягостным и трудно выносимым, лишает самоуверенности и бодрости. Так 129б <8> было и со мною, пока судьба не помогла выйти из-под гнета внешних условий. За сто слишком верст на юг от читинско-нерчинского тракта лежит близ р. Онона едва ли не самый важный из всех восточно-сибирских дацанов – Цугольский. Еще в двадцатых годах XIX века почти все бурятское население прилегающих местностей упорно держалось шаманства, но сюда явился администратор Ходонской кумирни «мудрейший» лама Лхундуп Дандаров и стал проповедовать, набирать учеников. В короткое время дело его увенчалось успехом. К нему издалека начали стекаться ревнители, чтобы послушать искусного наставника. Незаметным образом 130 <9> центр тяжести передвинулся с Гусиного озера в полувраждебную буддизму глушь Агинского ведомства, где и жречество оказалось бодрее, умнее, ученее, чем у селенгинцев, и религиозному чувству было больше пищи, при постоянной глухой борьбе между единокровными разноверцами (ламаитами и шаманиствующими) за превосходство того или другого древнего мировоззрения. Буряты прошлого столетия имели среди себя некоторых лам, которые, в знании книжной премудрости, смело могли состязаться с заграничными. Постепенно, благодаря беспечности преемников Цзаягийна и Ахалдаева, распространителей буддизма в Забайкалье, 130б <10> обширное ведение жрецов стала ослабевать и к началу нынешнего столетия почти угасла. Энергичная деятельность Дандарова, глубокого знатока буддийской письменности, сразу дала толчок религии. Цугольский дацан занял почетное место в ряду прочих, особенно радевших о распространении веры и удержался до сих пор на высоте своего положения. В 50-х годах в смежных с Агинским ведомством монгольских степях умер Ганжорва-гыген (отлицетворенный бог), весьма уважаемый местными буддистами. Ламские книги и гадания указали, что он возродится в наших пределах, у Цугольского дацана. Жрецы взяли намеченного мальчика для тщательного воспитанияx, возили его в Пе- 131 <11> кин, может статься и в Тибет, а затем уже двадцатичетырех лет от роду, определили в гусиноозерскую школу (5 Ноября 1876 г.), через год записали штатным ламою, а в 1883 году избрали цугольским ширетуем. Появление «перерожденца» и приписываемое ему влияние на Забайкалье давно уже должны были возбуждать неудовольствие наших властей и вызывать обличительные статьи со стороны миссии. В Феврале месяце 1880 г. служивший в Чите статский советник Гарер будучи по делам вблизи Цугольской кумирни, случайно надумал посетить ее и застал там до 240 человек, - в том числе и старых 131б <12> и молодых (лет двенадцати-шестнадцати), совершающих языческое богомоление. Раз что вся область знала как ламством соблюдается Положение 1853 г., пожалуй, не имело смысла серьезно взглянуть на подобное собрание, но Гарер придал ему характер вопиющего закононарушения и донес в Читу. Инородцам ставилось в вину даже существование «перерожденца», хотя подобная вещь не предусматривалась и не воспрещалась никакими правительственными распоряжениями. Губернатор поручил расследование открытых беспорядков коллежскому секретарю Бутакову, который немедленно посмотрел на все с неправильной и даже, скажу более, невозможной точки 132 <13> зрения. Показания Гарера являлись до того безыскусственными и очевидными, что дальнейшее рассмотрение и собрание таких же точно сведений могло производиться лишь в однородном направлении. Но вышло иначе. Бутаков знал, что буряты дрожат перед мыслью о каре за сверхштатных лам и понимал, как равнодушно относится к этим вопросам местное начальство. Оттого, как следователь, он подвергнул полному сомнению достоверность замеченного Гарером, а с хамбой списался, что говорить, оправдывая оплошавших цугольцев. Прием вышел удачным. Рапорт Бутакова достиг цели. Общее 133 <14> Присутствие Забайкальского Областного Правления, с Старшим Советником г. Семеновым во главе, пришло к весьма любопытным заключениям: 1., ламы правы, обвинявший их неправ, 2., известить о сем бандида-хамбу, 3., переписку считать оконченною и сдать в архив. Бумаги, касающиеся этого дела, прилагаются мною к отчетуx. Они положительно достойны внимания. Беспристрастная речь статского советника Гарера почти что названа ложью. С явным цинизмом составленный рапорт маленького чиновника Бутакова признан добросовестным, и, к довершению позора, на Гусиное озеро послано официальное доказательство сознательной 133<15> слепоты и беспомощности сибирских властей. Приехавши в Цугольский дацан и остановившись в доме у означенного «перерожденца», я, согласно прежней тактике, не расспрашивал, почему тут масса домов и подобий города, почему многие жилища, ближайшие к ширетую, замкнуты, а из отдаленных труб валит дым и т.д. Если бы я попытался пойти туда для осмотра, наверно никого бы не нашлось за оградами зданий. Местный «гыген», святое воплощение Ганчжорвы по имени Лобсан Данзан Сомаев, (невысокого роста бурят, с улыбающимся, выразительным лицом) имел пристрастие 133б <16> к живописи и астрономии. Уже другие ламы удивили меня умом, что не чужды были европейского знания, пользовались русскими географическими картами, нашими научными книгами. «Перерожденец» видимо зашел еще дальше. Обстановка у него отличалась от инородческой и мебелью, и утварью. На столах лежали сочинения об его любимом предмете и о химии. По русски Сомаев плохо выговаривал и потому стыдился вступать в разговор без помощи переводчиков. Мало по малу однако общение усилилось. Молодой цугольский ширетуй рассказывал о своем путешествии за границу, интересовался сущностью христианской догмати- 134 <17> Ки, толково пояснял буддийские верования, нарисовал мне богиню Дара-экэ, дарующую долголетие, несколько раз изъявлял желание отправиться в Петербург, чтобы всему поучитьсяx. По мере того как я безобидно жил в дацане, страх перед незнакомым чиновником совершенно исчезал. В то время морозы были очень лютые. Разбежавшиеся по соседним падям (межгорьям) заштатные ламы сочли безопасным вернуться. Дым из труб стал показываться почти отовсюду. В назначенный для отъезда день я, вместо того чтобы сесть в сани, неожиданно пошел по домам, и везде заставал 134б <18> мирно спящих или занятых чаепитием бурят (с бритыми по ламски головами). Некоторых окружали разного возраста учащиеся мальчуганы, которые, при моем появлении, бросались бежать. Смущение на лицах у всех не поддастся описанию. Ясно, что такого оборота дел никто не предугадывал. На вопрос, что они за люди, с каких пор и зачем сюда приехали, почему боятся и прячутся, ответы безусловно были на один лад: «мы миряне, а не ламы; мы здешние прихожане и собрались для богомоления; дети тут с отцами». Между тем большинство преподавателей казалось весьма моложавым. Желая осязательнее констати- 135 <19> ровать несомненный факт присутствия при дацанах заштатного ламства и обучающейся молодежи, я тотчас снарядил верховых за понятыми в русское селение по Онону, где жил миссионер-священник отец Георгий Писарев, к смежным харабыркинским крещеным тунгусам и шаранайским пешим казакам. Допрошенные свидетели показали (доказательство от 9 Декабря 1886 г. прилагается к отчету): «число жилищ вокруг капища с каждым годом увеличивается (в данную минуту их около полутораста). За любою оградой найдется зимой душ до десяти, а то и до пятидесяти, потому что всякий штатный и нештатный 135б <20> лама держит при себе по два, по три, иногда и по пяти ховараков (учеников). Вообще в Цугольском дацане постоянно проживает множество бессемейных бурят духовного звания. Всего, если считать и детей, и подростков, наберется не менее тысячи человек. Женщин между ними нет, за исключением шабаганц (монахинь)». В этом удостоверяли близкие соседи, весьма часто бывающие в буддийском монастыре, с торговыми или ремесленными целями. Хотя порядко вещей у цугольской кумирни естественно заставлял обощать встречаемые здесь явления, 136 <21> сродное и обычное всему ламайскому Забайкалью, но одного случая мне показалось мало. Инородцы говорили: «да, в знаменитейшем дацане, правда, обитает значительное количество духовных, но в иных местах ничего подобного нет». Поэтому я еще раз застал врасплох виноватых пред законом. Недалеко от Верхнеудинско-Читинского тракта лежит Эгитуевская кумирня, впервые посещенная мною в Ноябре, до цугольского происшествия, и найденная тогда довольно безлюдною. Декабря 24го я вновь должен был 136б <22> ехать близ нее. Местоположение ламами выбрано крайне удачно - в степи, на небольшой возвышенности, откуда открывается вид на все ведущие к ним пути. При малейшей бдительности, чье либо неожиданное появление являлось дацану невероятным. Я веле ямщику привязать колокольчики, не держаться никакой дороги и таким образом приблизиться к дацану с той именно стороны, где над ним господствовала маленькая гора – под гору тройка спустилась с быстротою молнии и в одну минуту я очутился во дворах заштатного ламства, всюду наталкиваясь 137 <23> на ховараков и более старших духовных, на картину обучения детей грамоте. Пройдя затем к дому ширетую, я нашел его беззаботно попивающим кирпичный чай и рядом с ним молодую бурятку. Остолбенение первенствующего здесь ламы, вероятно, окончилось лишь после моего отъезда, она же немедленно убежала. Входить в рассмотрение того, чем ему эта женщина приходится, было, разумеется, и не нужно, и бесполезно. Характерным казался самый факт явного нарушения § 43 Положения, и потому созвавши важнейших дацанских лам, я им про- 137б <24> чел длинную речь о возмутительности их тайно противозаконного образа действий, и т.п., хотя понимал, что за спиной у меня жизнь пойдет прежним чередом, и переломить установившегося строя нельзя, а укоризненные слова не страшны инородцам, когда высшая власть во-первых лишена необходимой силы, а во-вторых религия не осуждает за неисполнение значенной статьи, ибо не видит проступка в беседе с женщиной, пришедшей, может быть, ради выслушивания наставлений. Тем не менее испуг эгитуевцев продолжался весьма долго. Хамба, повидимому, решил 138 <25> сместить виновного, чтобы доказать свою заботу о сохранении Положения неприкосновенным. Когда я уже собрался совсем уехать из Забайкалья, инородцы спрашивали, не будет ли буддийской вере хуже из-за оплошности вышеназванного ширетуя. Это доказывает, как жутко становится ламам, при одной мысли о наказании со стороны правительства и даст повод предполагать, что, будь местное начальство исполнительнее и строже, 138б <26> буряты не развращались бы систематически в течение нескольких десятилетий сознанием своей безнаказанности при нарушении законов, и правоты по существу дела. Сказать что-либо в защиту несправедливо стесняемых ламаитов никто не желал (между тем для этого не требовалось гениальной прозорливости, а достаточно было малой доли участия к нуждам народа и поверхностного знания условий местной жизни), являться же на каждом шагу перед инородцами, в качестве лукаво-небрежных стражей правосудия, это только гармонировало с сибирскими правами. 139 <27> При внезапном посещении Эгитуевского дацана меня поразило следующее: сначала, во время всеобщего переполоха, ламы кое-как заявили, что никто по русски не знает и потому трудно объясняться, когда же я потребовал, чтобы немедленно явился переводчик, пришло двое юношей (лет 16-18) с бритыми головами (очевидно, заштатные ховараки) и стали очень чисто и бойко отвечать на все расспросы. Оказалось, они оба окончили курс в верхнеудинском уездном училище! Это доказывает, какая сознательная потребность таится в дацанах учиться языку господствующего над ними народа, брать от западного 139б <28> знания все наиболее полезное, зачислять в ряды своих религиозных ревнителей молодежь, которая развита не слишком односторонне, а, напротив, имеет известный кругозор. В тесной связи с этим вопросом о развитии, необходимом для буддистов вообще и для лам в особенности, находятся довольно туманные сведения, касающиеся преподавания при дацанах и в улусах. Элементарное начинается в раннем возрасте, затем мальчиков отдают в обучение толковым ламам, наконец самые прилежные и даровитые все глубже и глубже вникают 140 <29> в буддийскую мудрость. Все это имеет вполне частный характер, основано на взаимном соглашении учителя и вручающих ему ученика, позже на договоре последнего с избираемым наставником. Школ, в общепринятом смысле слова, нет. Есть просто преподаватель и слушающие его, тех или иных лет ховараки. Их редко бывает свыше трех-четырех у одного лица. Восточно-сибирская миссия однако многократно заявляла, что у ламаитов существуют тайные училища больших размеров. Когда в 1872 г. бурятские уполномоченные приехали в столицу для ходатайства по 140б <30> своим релегиозным делам, они обратились к Спасовичу с просьбой написать им, будто ламаиты нуждаются в частных школах. Правительство отказало, мотивируя отказ опасением, как бы устройство последних не послужило к усилению буддизма. Между тем то, о чем молили буряты, было весьма незамысловато и, будь это известно Министерству Народного Просвещения в неискаженном виде, инородцев не повергли бы в тревогу и огорченье, ибо они положительно сами шли на встречу желаниям высшей власти, по своему заботились о постепенном роде обрусения, пыта- 141 <31> лись явно знакомить детей с родной религией, - что всегда делали и будут делать, несмотря ни на какие запрещения. Вот собственно говоря, чего инородцы добиваются. Привожу документ дословно, в его наивной простоте, дабы нагляднее казался их образ мыслей. «1871 г. Ноября 25 дня, мы нижеподписавшиеся Забайкальской области, Читинского округа, ведомства Агинской Степной Думы, разных родов родоначальники, общественные доверенные и почетные инородцы, быв в полном собрании имели рассуждение о том, что каждому из нас взрослых и детям необходимо знать грамоту 141б <32> как своего природного монгольского языка, так и тибетского, на котором находятся все наши книги, как религиозные Буддийского учения, медицинские наставления, математические исчисления, естествоведение и т.д., чем интересуется даже и Европа, самая незначительная часть находится у нас в переводе на монгольский язык, между тем оно необходимо для нравственного чувства, очищения души от грехов и приложения к жизни на этом свете. Расширение обучения языков, развивая умы и способности могло бы послужить и для привлечения к знанию русского 142 <33> языка и вообще образованности, а также послужило бы в пользу администрации, так как переписки дел ведутся у нас на монгольском, и по недостатку знающих грамоты оного встречаются затруднения. По этому сим приговором определили просить дозволить нам заниматься при приходских дацанах своих и улусах обучением грамоте монгольского и тибетского языков частным образом, так чтобы взрослые и дети в избранное или свободное время приходили бы в свои дацаны обращались к избранным ламам или лицам среды своей, смотря 142б <34> по отрасли наук; а в случае нахождения желающих учиться русской грамоте мы приискали бы и знающих оную преподавателей, или же поступали бы в Агинское Приходское Училище». Буряты хотели, чтобы начальство позволило им частным образом развивать молодое поколение. В силу обычая такое религиозно-нравственное преподавание постоянно велось и впредь, хотя бы тайно, наперекор гонениям, поведется. Параллельно с этим, они сами не прочь были от сближения с русским языком и грамотностью, сами вызывались позаботиться о ней. Когда по- 143 <35> следовало воспрещение, жизнь потекла своим чередом, инородцы же, из страха, перестали говорить о необходимости учиться русскому, чтобы не пострадать за остальное. Единовременно потребность эта не исчезла из народного сознания. Буряты кое как учатся по русски в своей глуши. За неимением достаточного числа преподавателей, наши беглые и ссыльные являются там в качестве педагогов. Благодаря им, лучшая и способнейшая часть инородческого Забайкалья, вводится в область европейской культуры. На запрос Министерства Внутренних Дел, существуют ли у восточно-сибирских ла- 143б <36> маитов религиозные школы, Генерал-Губернатор прислал удостоверение от 28 Января 1877 г. за № 150, что по самому строгому дознанию, ничего подобного не оказывается. Миссия же упорно продолжала настаивать на противном. На самом деле по своему правы были местные гражданские власти, а духовенство только отчасти утрировало возводимые на ламство обвинения. Преподавание действительно находилось в цветущем состоянии, но школ, с правильным делением на классы и определенным составом наставников-руководителей, конечно, не имелось. И в Забайкалье, и в Монголии воспи- 144 <37> тание поставлено иначе. Мальчиков, предназначаемых в духовное звание, родители отдают ламам – бедные богатым, с десятилетнего возраста, когда ученики уже могут работать на учителей, богатые бедным, чтобы последние, в благодарность за получаемую одежду и пищу, прислуживали ховаракам, начиная с 6-7 летнего возраста. Плата за учение всегда соразмеряется со степенью их благосостояния. Вставая с восходом солнца, юные буддийские послушники умываются, зажигают лампаду перед бурханами и отправляются для совершения служения. Вернувшись до- 144 <38> мой и взявши учебную книгу, ховараки идут к учителям сдать заданный вечером урок. Его отвечают, стоя на коленях и сложивши руки на груди крестом. Сначала обучение – нечто чисто механическое. Так как тибетский язык считается священным, то прежде всего мальчики заучивают весь круг важнейших тибетских молитв, знакомятся с тибетскими письменами, - и затем только наставники решаются приступить к переводам прочитанного и затверженного на память. Вникать в содержание религиозных книг дозволяется лишь достигнувшим известной зрелости. Поэтому беднейшие и 145 <39> малоспособные ховараки до конца дней не знают монгольской грамоты, запомнив однако на всю жизнь многие тибетские тексты и умея читать, писать по-тибетски. До полудня учителя занимаются с учениками, которые тогда опять торопятся на хурал. Около пяти и к девяти часам вечера они приходят к наставникам отвечать урок и прослушать новый. Дело преподавания ведется строго. За леность и шалости мальчиков нередко ждет наказание. При хороших успехах они изучивают полный курс служений лет в пять, а иногда и десяти бывает ма- 145б <40> ло, чтобы с ними освоиться. Видя, как много отроков и юношей собирается в кумирнях (для участия в хуралах и всестороннего ознакомления с ними), миссионеры утверждали, что у бурят существуют большие школы, но, что есть, никоим образом нельзя так называть. Если вести борьбу против теперешнего порядка вещей, то надо откровенно сказать: «это будет борьба против буддийской религии вообще». Без множества лам инородцы не могут совершать своих молитвословий. Запрещать же им знать по тибетски и запоминать, в чем состоят служения, значит насильственно искоренять 146 <41> буддизм. Обучение подрастающего поколения среди ламаитов производится точь в точь как в древней Индии. Отношения учеников к наставникам одинаковы с отношениями молодежи к браминам. Все это я говорю в опровержение мнения Министерства Народного Просвещения, будто учиться по тибетски бурятам не нужно, ибо не вызывается религиозными и торговыми потребностями. О последнем добавлю одно: торговля на окраине и дальше внутри Азии - в руках лам. По архивным делам нашего Ургинского консульства и дипломатии- 146б <42> ческой миссии в Пекине видно, что транспорт русского чая и пересылку русских товаров преимущественно принимают на себя буддийские духовные, а так как все они гораздо лучше владеют священным языком, чем монгольским, то излагаемые ими условия доставки пишутся на монгольском языке, но тибетским алфавитом. Буряты никогда не были принципиально против знакомства с русским, напротив понимали пользу для себя от знакомства с ним, но внешние причины в этом отношении складывались неблагоприятно. Из Забайкальских Губернаторов 147 <43> особенно радел о просвещении инородцев Жуковский. К счастью, еще в его время (около 1860 г.) цулгинский ширетуй Номтоев составил для бурят подходящее руководство «Самоучитель или азбука для ознакомления с русскою грамотою». В 1859 г. лама Эркытуев подавал Муравьеву прошение об оказании ему начальством помощи при изучении русского языка. Неужели же атмосфера дацанов до того вредна всему, так или иначе приближающемуся к христианской культуре? В читинском пенсионе при военном губернаторе Дитмар, бурятские мальчики с жадностью воспринимали учение, но заведение вскоре упразднили. До сих между инородцами выделяются по развитию побы- 147б <44> вавшие там, например один из хоринских голов Аюшиев. Он положительно может быть назван образованным человеком. Ни гимназию в областном городе буряты жертвовали гораздо щедрее русского забайкальского населения. Убедиться в этом очень легко по таблице сделанных пожертвованийx. Затем они стали вносить деньги на иркутскую учительскую семинарию и при этом просили дозволить им на свой счет воспитывать там постоянно по несколько мальчиков, которые бы могли вырастая в русской среде, сродняться с нашим языком и бытом. По инициативе начальника восточно-сибирской миссии инородцам в этом было отказано. Если продолжать действовать в таком духе 148 <45> и лишать бурят вполне естественной, во всех отношениях желательной готовности самостоятельно реализовать правительственные цели, ведущие к постепенному, безболезненному обрусению, то это обстоятельство в близком будущем не обусловит ни последнего, ни знаменательного дня, когда язычники перейдут наконец в лоно Церкви. Переписка, возникшая по поводу иркутской семинарии, прилагается к отчету, за № 52. По инициативе восточно-сибирской миссии местные власти, не соглашаясь с предлагаемыми против ламства репрессивными мерами, тем 148б <46> не менее выработали другую точку зрения, которая, если бы на ней окончательно остановились, принесла больше вреда, чем создание нового неисполнимого для дацанов Положения. Оно бы прямо оказалось до смешного непригодным, но не потрясло бы так сильно и внезапно всего строя инородческих обществ, как проектируемые ныне военно-гражданские и земельные преобразованияx. В виду возникающих предположений привлечь бурят и тунгусов к отбыванию воинской повинности на общих основаниях, считаю нелишним изложить некоторые данные, могущие охарактери- 149 <47> зовать применимость этой меры. Когда в XVIII веке определена была граница между Россией и Китаем, селенгинские буряты, имевшие двух сыновей или более, по одному добровольно отдали в казачье сословие. Из них в 1764 г. образовалось четыре инородческих полка для охранения пограничной линии с начальством , избиравшимся своими казаками. Формы они не носили. Ламы из их числа продолжали ездить в желтых и красных платьях. Казакам разрешался наем и отправка на службу вместо себя другого охотника. За усердие служащих награждали чинами, медалями, кор- 149б <48> тиками, кафтанами, часами и прочим. Лумбуну Гонбоеву даже пожалован был орден Св. Владимира 4 степени. С 1851 г. при Муравьеве образовалось Забайкальское казачье войско, при чем инородцы, наравне с русскими собратами, обзавелись мундирами, конями (состоятельные на свой счет, бедные на счет общества). Грамотные, по нашему, урядники, производились в офицеры (за уряд), получали право носить есаульскую форму и надел земли, превосходящий долю простого казака, кроме того еще соответственное жалование от казны. Находясь под начальством единоплеменников, вникавших в нужды своей сотни, буряты 150 <49> считали строевую жизнь сносною. Войсковые правления и канцелярии содержались правительством. Никаких сборов с казаков не проводилось. В 1872 г. произошла весьма важная перемена. Их во-первых обложили всякими платежами, подобно другим податным сословиям (крестьянам и ясачным). Выставлять охотников воспретили. Несмотря на закон, определяющий порядок составления очередных списков и призыва на службу, нередко семьи с одним сыном или же все сыновья зараз не оставляются дома работниками, а усылаются на самые 150б <50> дальние посты. Экипировка производится на средства являющихся, все время пребывания в строю (в течение 5 лет), казаки и себя должны поддерживать, и подати выплачивать. Это же крайне гибельно отражается на их благосостоянии. Вернувшись в свои кочевья часто совершенно обнищалыми, они еще 13 лет обязаны иметь необходимое на случай, что начальство их опять вызовет. Тяжесть расходов по управлению станичными и сотенными округами теперь всецело лежит на обществе. К довершению невзгод над казаками-ламаитами, даже способнейшие из их среды не производятся уже более в есаулы, а потому никто 151 <51> не вникает в их быт, не знаком с ним, не сознает страдания казачьей части селенгинского ведомства. Хуже всего влияет болезненность и смертность, обуславливаемая казарменной жизнью. Опыт со времен Муравьева показывает, как умирают от зноя степняки, выросшие в юртах, на вечно свежем и резком воздухе, привыкшие к мясу и молочным продуктам. Комнатная температура, духота, хлеб, квас, капуста и проч. вреднейшим образом сказываются на здоровье инородцев. Когда в 1850 г. для гарнизонной службы в Иркутске явились буряты, они немедленно захилели и в два-три года 151б <52> из 500 человек скончалось более двух третей. И позже, цифры упорно подтверждали то же явление. Ярким доказательством могут служить сведения, собранные в 1879 г. начальником Нерчинским тунгусских родов князем Гантимуровым. Видя несчастное положение подведомственных ему казаков-ламаитов, князь 18 Октября, за № 297, написал смотрителю читинского военного полугоспиталя, что нуждается в справке о числе болеющих и умирающих. Из Читы пришел ответ от 12 Октября, за № 787. При сопоставлении, больничных данных с другими, получалось нечто невероятное. 152 <53>
Казаки инородцы сильно нуждаются в своем ламском лечении, к которому привыкли с детства. При Муравьеве, когда смертность среди служащих бурят стала поражать начальство, Генерал-Губернатор приказал вызвать опытного врача-ламу и наградил его медалью за оказанную помощьx. Хворая и тоскуя, казаки-ламаиты нередко бегут за границу. Их, говорят, не мало найдется по монастырям Монголии и Тибета. Ясашных инородцев в вопросе о казачестве смущает еще следующее: стеснение религиозное. Прежде наряду со штатными ламами из числа ясашных допускалось существование почти одинакового 153 <55> количества штатных лам из казачьего сословия. Это казалось тем естественно, что в черте приходов двадцати дацанов живут казаки. Теперь однако поступление их в штат строго ограничено, и, кроме отставных, пожилых уже лиц, никто не имеет права записываться в гусиноозерские ховараки. Это делается для того, чтобы инородцы неуклонно отбывали воинскую повинность, но она, в виду налагаемого гнета на отправление религиощзных обязанностей, все более и более пугает ламаитов. В случае если правительство захочет, дабы они все ее отбывали, нельзя не придумать каких- 153б <56> нибудь правил снисхождения к тем из инородцев, которые приняли высшие обеты буддизма, стоят во главе духовных и не могут подчиняться требованиям строевой жизни. Буряты в данную минуту воображают, что, совершись военная реформа, и у них, как у казаков, отнимут возможность иметь лам из своей среды. Обо всем вышеизложенном я позволил себе довести до сведения Его Высокопревосходительства Г. Приамурского Генерал-Губернатора. Другой важный проект на очереди - это намерение заменить инородческий кочевой быт оседлым, с целью приблизить момент обрусения. 154 <57> Оставляя совершенно в стороне вопрос об исполнимости подобной крутой меры и о том, как она отразится на полудиких инородцах, я решаюсь изложить некоторые мысли, которые дают делу иной характер и наводят на сомнение, не будет ли это в экономическом отношении крайне пагубно и тяжко по суровым последствиям. Хлебопашество стало заметно прививаться у забайкальских инородцев с начала нынешнего столетия. До этого прелести кочевой жизни служили к этому преградой. Еще Паллас писал: «бурятские земли плохо должны оплачивать земле- 154б <58> дельческий труд и к нему приучать постепенно может лишь обеднение». Впрочем, раньше чем оно явилось и раньше чем инородцы сами сознали пользу, проистекающую от обрабатывания почвы, местное начальство приказало им взяться за него. Хотя миссионеры и уверяют, будто ламы всегда препятствовали распространению хлебопашества, но это едва ли мыслимо, потому что они первые им занялись, сделали его источником своих частных хозяйственных доходов, получали за усердие, в этом именно отношении различные награды, наконец оттого уже, что за границей ламаизм признает поль- 155 <59> зу земледелия и радеет о нем, а вообще буддийское духовенство, для культуры растений, имеет столько же значения, как христианское средневековое монашество, ибо способствовало насаждению индийской растительности в Корее, Японии, Китае, где вокруг кумирен Будды, под наблюдением его служителей разводятся цветы, виноградники, плодовые деревья, чайные плантации, орошаются пашни и рисовые поля. Ели хлебопашество медленно прививалось у забайкальских инородцев, то отчасти в виду значительно больших выгод, предоставляемых скотоводством, отчасти по 155б <60> свойственной монгольскому племени нелюбви к оседлости. Кочевники издавна нежелали пускать корней глубже вбитого перед юртой шеста, служащего коновязью. Упорная забота Китая о колонизации северных степей почти ни к чему не приводила. В инородческом Забайкалье мы еще сравнительно достигли очень многого, принимая во внимание, что лучшие годные под посев земли постепенно уступались бурятами русским переселенцам, так как тогда кочевники не сознавали, на сколько они могут быть полезны, и, при своем первобытном образе жизни, вполне довольны были местностями 156 <61> полубезводными, песчаными, каменистыми, солонцеватыми, болотистыми. Когда инородцы взялись за ум, оказалось поздно. Особенно скверно пришлось и приходится селенгинцам, которые крайне стеснены недостатком годной для пашень земли и небольшим количеством степей, где бы скотоводство могло процветать. Обширнейшее и, пожалуй, богатейшее ведомство - агинское совсем мало обращает внимания на земледелие, во-первых за неимением многих подходящих для этого уро- 156б <62> чищ, во-вторых в виду отсутствия лесов и кустарников (ибо нечем ограждать посевы от потрав). Даже хорошие урожаи там не вознаграждают за потраченные труды, не покрывают затраты. Ясно, что население неохотно берется за дорогостоющую и непроизводительную работу. Лучше всего дело поставлено в хоринском ведомстве, где у инородцев уцелело достаточно плодородной почвы, и хлебопашество идет успешно. Буряты в течение последних десятилетий 63 <157> настолько развились, что сами отлично понимают, почему, наряду со скотоводством, им полезно и выгодно иметь свой хлеб. Радея об этом, они проводят с возвышенностей канавы для орошения полей и не жалеют расходов при расчистке почвы. В баргузинском ведомстве, с исключительно кочевым населением, где еще не очень давно инородцы называли муку «сухим снегом», 3390 десятин пахотной земли. Насколько плохо идет хлебопашество, в виду неблагоприятных условий 64 <157б> почвы и климата, всего лучше видно из приложенных об этом к отчету трех таблицx. В селенгинском ведомстве в 1860 г. сеялось 341 четверть, сбиралось 740, в 1875 г. сеялось 359, сбиралось 2899, в 1885 сеялось 405, сбиралось 1107. В следующем году 4635 ? десятин было у селенгинцев под хлебами: 3278 ? под ярицей, 610 под овсом, 483 под пшеницей, 264 под ячменем. Весьма любопытен тот факт, что оседлое население Забайкалья, обитающее на лучших землях, смежных с Агинскими, нередко 65 <158> терпит от неурожаев, голодает, вызывает заботу начальства. Кроме того и козаки-скотоводы акшинского округа (к слову сказано, ведущие скорее кочевой, чем оседлый образ жизни), и буряты, несмотря на обширность владеемых ими земель, часто, в виду бескормиц, вынуждены бывают арендовать друг у друга часть степей за значительную плату, что доказывает, как мало важности можно придавать цифре десятин. Иногда крайность заставляет угонять табуны и стада в Монголию, до того 66 <158б> зимы снежны и корма плохи. В печати встречались отзывы, будто кочевники дорожат своим бытом исключительно из-за присущей ему праздности, но это едва ли неошибочно. Они давно поняли удобства, предоставляемые русскими жилищами и, где можно, обзавелись прочным зимовьем, которое, к тому же, дешевле стоит чем юрты, но необходимость часто передвигаться вынуждает придерживаться образа жизни предков. В очень суровое время года это тяжко гнетет бурят. Днем и ночью, каждая семья обременена бывает непосильными трудами. Днем пасут животных, отыскивая им подножный корм и разрывая для этого снег – иногда исхудалый от голода и ослабевший скот приходится возить на санях от юрты к корму и опять к юрте. Ночью опасность от волков заставляет зорко караулить. 67 <159> Насколько Правительство относилось к ламаитам непоследовательно и без знания дела доказывает нагляднее всего пример 1872-1973 г.г., когда Генерал-Губернатор Синельников, проникнувшись взглядами восточно-сибирской миссии, циркулярно разослал весьма странные распоряжения уничтожать в Забайкалье обоны и бумханы, и отбирать у инородцев хранящиеся в юртах на домашнем алтаре священные музыкальные инструменты. Параллельно с этим организовалось преследование заштатных лам и главный начальник края обратился за помощью к Преосвященным, прося их усилить бдительность миссионеров. Рань- 68 <159б> ше чем охарактеризовать, что вышло из подобного рода борьбы с язычеством, мне необходимо пояснить, против чего именно власти ополчились. Только тогда станет очевидно, как ничтожна была намеченная цель и до какой степени ей мало соответствовали пущенные в ход средства. Обонами называются груды камней и хвороста, воздвигнутые на возвышенных местах, для служения при них иногда местным гениям. Когда они лежат у дорог, проезжающие инородцы украшают свою святыню ленточками, тряпочками, конскими волосами. Шаманствующие имеют обоны наравне с ламаитами, но никому и в голову не приходило уничтожать у ша- 69 <160> манствующих эту святыню. Бумханы – маленькие амбарчики, где-нибудь в укромном месте. в степи, построенные для ограждения небольших пирамид из глиняных шариков, в которые вложены различные священные тексты. При издании циркуляров Генерал-Губернатор чувствовал, что тут не обойдется без сопротивления, и потому поручал своим адъютантам и особо командируемым чиновникам успокаивать всякое брожение, истолковывать ламаитам, насколько вредоносен буддизм, разоривший (!?) Монголию, и советовать народу не волноваться, так как, при кротости и полном пови- 70 <160б> новении, власти, быть может, пощадят часть намеченного к разрушению. Об этом прямо сказано в секретной инструкции исправляющему должность Селенгинского Исправника от 4 Февраля 1872 г. за № 8. Тот обязан был каждые три дня писать в Иркутск, не предвидится ли среди бурят оппозиционного движения. Они хорошо знали опасения властей, а это деморализующим образом влияло на кочевников. За Байкал поехал, для приведения в исполнение предписаний Синельникова, хорунжий Винников. Кроме того, начальник иркутского жандармского 71 <161> правления полковник Дувенг негласно стал надзирать за краем. Результаты оказались печальными. Победа осталась на стороне гонимых. Генерал-Губернатор отступил, не добившись своего. Ламаиты отделались испугом и потерей немногих обонов в местах, где нет сплошного бурятского населения. В остальных инородцы просто не дали тронуть своей святыни, открыто заявляли, что будут сопротивляться. В это же время в Петербург отправилась депутация и оставила прошение на Высочайшее имя. По всеподданнейшему докладу о таковом прошении, Государь Император, в 3 день Августа 72 <161б> 1873 г. Высочайше повелеть соизволил, сообщить Генерал-Губернатору Синельникову, что уничтожение обонов не представляется необходимым и обусловлено неправильным применением к ним закона о молитвенных зданиях. С тех пор обаяние и значение местной высшей власти заметно умалилось в глазах инородцев, но за то тем сильнее воскресла в них глубокая уверенность, что в далекой столице всем верноподданным желают блага и там можно, в критические минуты, искать справедливой защиты. Начатое тогда же преследование заштатных лам, конечно, ни к чему не привело, кроме поборов с кочевников, - особенно в виду неумения и нежелания отличать 73 <162> собственно лам от светских ревнителей – убашиев и ревнительниц убасанц, которыми, с некоторыми перерывами, бывают почти все буддисты и буддистки, произнося известные обеты (не убивать ничего живого, не красть, быть целомудренными, не лгать, не пить опьяняющих напитков, соблюдать посты) и находясь при этом в духовном общении в наставляющими мирян жрецами. Приказание отнимать хранящиеся по юртам на алтарях музыкальные инструменты должно было вызвать негодование, ибо каждое жилище имеет свою святыню, будучи как бы кумирней в миниатюре, а указанные предметы священны не менее бурханов (богов). ______________________________ 74 <162б> Около 1869 г. хамбою Ванчиковым заведено на Гусином озере служение «Цам», состоящее из пантомимических плясок бурят, костюмированных божествами грозного вида, которые представляются, какими их видели во сне или при созерцании, святые ламы. Торжество это, совершающееся раз в год и привлекающее толпы сторонников учения, устраивается для того, чтобы враги веры и добродетели испугались присутствия на земле стражей всего хорошего и перестали соблазнять слабых волею буддистов. Восточно-сибирская миссия указывала, будто хурал этот (Цамийн-хурул) придуман чуть ли не с целью аллегорически изображать борьбу против местных христианских 75 <163> проповедников, но служения до того одинаковы и в Монголии, и на Гусином озере, и в Тибете, что обвинение лишено основания. Конечно, отдаленным образом таинственные пляски грозных божеств должны производить, по убеждению буддистов, воздействие на всех существ, враждебных религии Шигемуни. Однако в редко исполняемом обряде нет никаких олицетворений, кощунственных с нашей точки зрения, да наконец инородцы слишком боязливы, чтобы когда-либо замслить что-нибудь подобное. Им и то не сразу разрешили служить цам – когда же исправляющий должность Забайкальского Военного Губернатора Генерал-Майор Симонов, 75 <163б> (как видно по его донесению Генерал-Губернатору от 20 Июня 1877 г. за № 14) лично объявил нынешнему хамбо Гомбоеву о благополучной развязке дела, то последний немедленно распорядился совершить картинное служение в присутствии почетного посетителя и выражал, вместе с окружающими буддистами, свою глуюокую верноподданическую благодарность за оказанное Государем Императором благосклонное внимание к бурятам. Зная, что множество ревнителей стекается полюбоваться цамом, и опасаясь, как бы при этом ламы не эксплутировали народа, Министерство Внутренних Дел приказало (от 28 Марта 1877 г. за № 1036), чтобы на празднество всегда приезжал земский полицей- 77 <164> ский чиновник и препятствовал сборам с толпы в пользу дацана. К несчастью, если таковые и производятся, то власти не в состоянии уследить за добровольными приношениями, а надзирающие за поведением жецов еще ни разу не уезжали с Гусиного озера без подарков. Образчиком пояснений относительно ламайской веры, которыми, поднявши вопрос, удовлетворялось местное начальство служит бумага хамбы Губернатору от 26 Февраля 1875 г. за № 199, с указанием на то, что такое цам: «для этого богослужения-молебствия имеются приготовленные костюмы, но во время молебствия некоторая часть прихожан, носив самим 78 <164б> себя костюмы и масок, теми приносят со всех своих сердцев к Богам благодарность и делают учтивости, или оказывают благосклонность, а некоторый часть, так же носив костюмы таких манеров, что в прежнее времяни какие были Бог и Божий товарищи, и теми похваляя и поминая Боги, поклоняются такими смыслами, чтобы незабывали и довольно разумели, равно и понимали самих Бог». Если бы не жалобы миссии и не инициатива Генерал-Губернатора впоследствие, ответом бы вполне удовлетворились, каконо видно из переписки хамбы с Читой. / Необыкновенно важным вопросом о ламском лечении правительство еще менее интересовалось, чем сравнительно ничтожными 79 <165> подробностями о совершении цама. Тибетская медицина пришла в Забайкалье вместе с первыми буддийскими духовными, издавна могла и должна была обратить на себя серьезное внимание властей, но до сих пор является запретным плодом для инородческого населения и остается совершенно неисследованной, даже поверхностно. ради уверенности, служит ли она или нет к благу сотен тысяч людей. Западная наука гораздо больше сделала на пути ознакомления с ламским врачебным искусством, чем мы, имеющие постоянные и непрерывные сношения с многочисленными русскими буддистами. Несмотря на отрывочность и крайнюю неполноту сведений о предмете, 80 <165б> ориентализм склонен сочувственно отнестись к практике лам-целителей, которые, по всей видимости, пользуются основами учения, выработавшегося еще под небом Индии и способствовавшего религии прочно утвердиться в пределах шаманствовавшего Тибета. Одной из главных причин, благоприятствовавших движению ламаизма все дальше и дальше на север, всегда было замечательное жреческое искусство лечить больных и немощных. В Забайкалье и вообще в Восточной Сибири до такой степени незыблема и прочна известность бурятских врачей, что заочными советами и непосредственной помощью их пользуются и православные. Между тем лечение запрещено, врачую- 81 <166> щих преследуют наши доктора, дело поставлено в самые странные условия. Но имея ни достаточных знаний, ни места в отчет, чтобы пространно выяснить вопрос, я лишь говорю о существеннейших его чертах. Медицина, умевшая сделаться необходимою для целого обширного края, лишена периодических прав и дает возможность каждому исправнику или заседателю грабить такого человека, который, кроме добра, ничего не приносит ближним, в то же время в столице свободно практикует Бадмаев и в 1880 г., по ходатайству бывшего начальству бывшего Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии, агинский лама Хай- 82 <166б> дупов пожалован золотою медалью за помощь, оказанную им многим больным в Астраханской губернии, куда означенный бурят прибыл на свой счет в разгар свирепствовавшей там эпидемии. Восточно-сибирская миссия неоднократно просила возбранить буддийским духовным лечение, основанное на ворожбе и шарлатанстве, развивающее суеверные предрассудки инородцев и в конце концов разорить народ. Между тем Преосвященные не раз пользовались ламскими лекарствами, миссионеры сами мне сознавались, что и себя и семьи свои поддерживают, благодаря полезным указаниям инородцев – врачей, а, что еще 83 <167> страннее всего, на страницах Трудов миссии легко найти следующие выражения: «среди крестившихся в нынешнем году находились ламы, которые отлично знали тибетскую медицину и потому могли нам принести важную помощь своими сведениями при воздействии на язычников». Если уж ученость плохоньких заштатных духовных (из других никто не крестится) кажется миссии весьма ценною, то обвинение во вреде, направленные против дацанских аптек и лучших целителей, перестает быть веским. Тут, очевидно, политика заставляет уклоняться от правды и явные противоречия тотчас же бро- 84 <167б> саются в глаза. В виду общих симпатий в Сибири к ламам врачам и выслушивая жалобы пртесняемых, я собрал некоторые данные о помощи их русскому населению и прилагаю их при отчетех, вместе с многочисленными свидетельствами о том же, выданными отставному казаку Ванданову, который давно уже безуспешно ходатайствует о дозволении не таить своего искусства. Человек этот долгим трудом добился того, что его медицинскими знаниями стали дорожить, приглашая его повсюду, имеет прилагаемые мною доказательства своего умения лечить, но до сих пор связан в этом отношении по рукам и ногам, не смеет практиковать 85 <168> открыто. Прошение его и все касающееся его бумаги, помещены в приложениях, за №№ 61 и 62. В Забайкалье есть знаменитый врач-штатный лама Ацагатского дацана Иролтуев, бывавший в Петербурге и учившийся в пределах Китайской империи. Ему не ставят преград, и, благодаря Военному Губернатору Генерал-Майору Барабашу, он даже явно отлучался иногда далеко от своей кумирни для оказания помощи. Но в таких благоприятных условиях почти никто не находится. Наши сибирские доктора, в весьма малом количестве рассеянныена краю, почти лишены возможности справляться с возлагаемыми 86 <168б> на них обязанностями. И размеры населения, и страшные расстояния все этому препятствует. Контролировать же, несколько лам необходимы народному здравию, они во-первых, физически не были бы в состоянии, а во-вторых, не явились бы беспристрастными судьями, по неискоренимому пока предубеждению к Азиатскому естествоведению. Проще всего оставить за ширетуями и родоначальниками вполе понятное право наблюдения за врачующими инородцами, которые, к слову сказать, принуждаются степными обычаями призывать лам к страждущим – иначе угрожать штраф. С бедных часто не берут никакой платы. Для буддистов процесс излечения носит религиозный 87 <169> характер, сопровождается молитвословиями. У богатых продолжительные чтения, заказываемые роднею больных ламам в угоду бурханам, конечно, стоют недешево, но ведь это делается совершенно добровольно. Относительно бурятских медиков, по моему, важно знать властям, кто именно наиболее приглашается русскими, какую обязательную помощь он уже оказывал и, помере накопления похвальных удостоверений, награждать такие лица. Падки до всяких отличий инородцы охотнее и животворнее будут соприкасаться с чуждой им по духу и языку средою. Вышеназванный Иролтуев 88 <169б> обратился ко мне со словесною просьбой, нельзя ли завести в хоринском ведомстве нечто в роде медицинского факультета, где бы избранные ламы занимались с посвящающими себя врачеванию учениками, где бы скоплялись самые редкие сочинения по буддийской медицине (таковых видимо-невидимо – они дорого ценятся, трудно достаются – эт а отрасль литературы постоянно наполняются новыми вкладами, в виду усердия лам-врачей), где бы наконец дозволено было заниматься анатомией, как делается в Тибете (монголы не смеют трогать трупов из страха перед маньчжурскими властями). «Мы бы открыто учились своей медицине, на глазах у на- 89 <170> чальства, а затем приносили бы еще больше пользы всему краю» - вот собственно мысль инородцев: «допусти это высшее правительство, это было бы шибко хорошо» (выражаясь по сибирски). Не вдаваясь в подробности, я считаю нужным добавить, что искусство врачевания у лам поставлено так же как в Европе на эмпирическую почву. применение средства зависит от разнообразнейших условий пространства и времени, в каждой стране опирается на знакомство с целебными травами, корнями, листьями, заставляет лекарей бродить повсюду в поиске за ними и т.д. Книги по медицине снабжены рисунками. Вообще все, право, не так 90 <170б> дико, как это может казаться с точки зрения горделивого западного ведения. В противном случае Генерал-Губернатор Муравьев не украсил бы медалью нынешнего Загустаевского ширетуя на спасение жизни множества людей в Иркутске. Иначе в глушь, приютившую Хокюртаевский дацан, не приезжали бы к старику-ширетую пациенты из Иркутска. Вопрос о ламайском лечение теперь на очереди и требует выяснения. Преданность бурят Престолу засвидетельствована издавна. Еще в первом веке присоединения Забайкалья буряты претерпевая насилие и обиды, через депутатов обращались с жалобой в столицу, узрели Петра Вели- 91 <171> кого, удостоились милостиво справедливого Указа. В нашей великой монархине прошлого столетия ламитыдумали видеть воплощение одного божества – Цаган Дара Эхэ, и с тех пор уверенность в этом слепо сохранилась, не только среди бурят, но и в глубине Азии. Когда в 1873 г. Его Высочество, Великий Князь Алексей Александрович проезжал через бурятские земли, посетил Агинский дацан, присутствовал при буддийском служении, радость бурят не знала предела. Для наглядности, привожу туземную песню (в переводе Позднеева), сложившуюся при столь важном событии. «По северной стороне северного озера звонит золотой колокольчик, 92 <171б> Приехал к своим подданным Принц батюшки царя. Мы, его подданный народ, В белом Агинском дацане, Встретили (его) с золотым знаменем И коленопреклоненно желали здравия. Повидавши далекий лик, Удовлетворилось желание подданных, Дождавшись золотого слова, Получили (мы) блаженство на весь век. По северной стороне поросшего тростником озера Звонят двадцать колокольчиков, Приехал к хоринцам Драгоценный, царственный принц. Мы, хоринский народ его, В старинном белом дацане Переночевав, повстречали (его), И увидавшись, все стали на колена. Повидавши воплощенный лик, Удовлетворилось желание всех, Дождавшись любезного слова 93 <172> Получили (мы) блаженство на будущую жизнь. По северной стороне стекловидного озера Звонит новенький колокольчик, Приехал в Сибирь Мудрый царственный принц. Мы, его сибирский народ, На берегу стекловидной реки Повстречали (его) с ликованием и Стоя на коленях поклонились. Повидавши изукрашенный лик, Удовлетворилось желание и сердце, Дождавшись мудрого слова Получили мы всеобщее блаженство». Инородцы собирали землю из под ног Его Высочества и сохраняли ее как святыню. По дороге в Хабаровку в 1884 г. . Приамурский Генерал-Губернатор принимал Забайкальских бурят и говорил им, что они народ кроткий, трудящийся, угодный Государю Императору. Радостные оповещения 94 <172б> об этом рассылалось немедленно повсюду. И тогда ламаиты невольно себя спрашивали: отчего нам с одной стороны говорят одно неправдоподобное, а с другой до нас доходит ласковое слово обожаемого монарха. У хамбы, несмотря на отказ, полученный при желании поехать на Священную коронацию 1883 г., до сих пор оно не остыло и он все просится в Петербург. С XVII века Забайкальские буряты стойко держатся интересов, общих русскому государству (конечно, по мере своего разумения и степени развития). Правительство знает, что главным образом, благодаря их содействию, установилась выгодно проведенная граница с Китаем. Ее они долго охраняли, выделив из себя казаков. При нашествии Наполеона ламаиты за Байкалом отдали тысячу конских голов для продажи в пользу пострадавших сограждан. 95 <173> Во время последней войны агинские буряты пожертвовали около 11699 р. 67 к. в пользу раненых и больных воинов, за что удостоились благодарности Ее Императорского Величества. Когда инородцы того же ведомства вместе с хоринцами дали 100000 р. на читинскую гимназию (всего все буряты внесли гораздо больше), - Государь Император, при всеподданейшем докладе о сем Г. Министра Внутренних Дел, Всемилостивейше соизволил Собственноручно начертать: «Весьма похвально». Удивительно, что простой предприимчивый селенгинский ка- 96 <173б> зак с Удунги Лумбунов пожертвовал на дело 1000 рублей (столько же сколько богатейший кяхтинский купец-золотопромышленник Немчинов). Специально ламские взносы (как видно из приложенной к отчету печатной таблицы) равнялись тысячам рублей, и это положительно заслуживает внимания, доказывая отсутствия приписываемого языческим жрецам обскурантизма и отчуждения от европейского знания. В 1878 году ламы ассигновали 870 рублей на добровольный флот, - в 1883 году – 385 рублей на памятник Графа Муравьева-Амурского. Все, что можно было делать, 97 <174> на пользу востоковедения и этнографии, буряты делали. Командируя меня в Восточную Сибирь, Министерство Внутренних Дел поручило мне ознакомиться «с духовными нуждами инородцев-ламаитов». Хотя в отчетах уже мною сказано об этом, но нельзя не коснуться других маловажных сравнительно фактов, которые причиняют бурятам огорчение. 1., В Агинском ведомстве (за Читой, в 98 <174б> юго-восточной части Забайкалья) буддизм проник довольно поздно (в начале XIX в.), и то благодаря воздействию смежных тунгусов ведомства Князя Гантимурова (христианина). Одним из первых религиозных центров, основанных здесь.была кумирня в урочище Зугалуй. Земские власти знали о ее существовании, выдали даже (из Нерчинска) ламам разрешение на постройку здания. По небрежности, этот своего рода особый дацан не включили 99 <175> но в перечень 34 официально признанных капищ, и тогда положение сгруппированных вокруг инородцев стало весьма неприязным. От начальства приходилось, по мере возможности, таить, что все остается по прежнему, в чужие дацаны не хотелось ходить, да к тому же было далеко (иным около 200 в) и тяжело при летних разливах речек и зимних снегах. Так как в ведомстве с 30000м населением – только два религиозных центра (Агинский и Цугольский), а в других частях Забайкалья на каждые несколько сот душ есть по дацану, - то зугалуйцы вот уже лет тридцать безуспешно хлопочут, чтобы их давным давно сооруженную ку- 100 <175б> признали законною и не мешали бы жрецам совершать там служение. До сих пор Правительство не внимало этим мольбам. Подробные сведения о Зугалуе приложены к отчету. Урочище расположено приблизительно в 60-70 в. от Кайдаловской станции (на читинско-нерчинском тракте), в совершенно глухой местности, за которою немыслимо следить. Любопытно, что, по словам бурят, у здешних лам существует рознь (религиозного характера) с цугольскими и агинскими, препятствующая слиянию тайного дацана с официально властвующими над краем. 2., Самый восточный из хоринских дацанов (Эгитуевский) расположен на одном конце своего 101 <176> прихода, так что к Чите последний тянется слишком на 300 верст, а на запад граница его находится всего в девятивестном расстоянии от кумирни. В виду ненормальности такого местоположения, обусловленной перекочевками вдаль большинства приписанных к Эгитуевскому центру инородцев, отдаленнейшие из них неоднократно ходатайствовали о разрешении иметь свой храм, или, если этого не дозволят, - перенести дацан приблизительно на середину прихода. Например, в 1866 г. желая увековечить память чудесного избавления в Бозе почившего Государя Императора от руки злодея, хоринское общество думало построить 102 <176б> кумирню близ Кондинского большого улуса (в 35 в. к юго-востоку от почтовой станции с таким же названием). Две тысячи пятьсот рублей собрано уже было для этой цели. Главный тайша хлопотал о деле и представил о нем 22 Июня, за № 587, рапорт Военному Губернатору. Областное Управление даже не ответило на него. В 1882 г. эгитуевцы, живущие за Читой, просили, нельзя ли соорудить сумэ в урочище Таша. Как видно из предписания Забайкальского Военного Губернатора от 2 Мая 1883 г. за № 2159, прошение означенных инородцев Генерал-Губернатора оставлено без последствий. Ясно, что, вопреки воззрениям начальства заштатное ламство, по необхо- 103 <177> димости, служит в указанных местностях. В перенесении дацана туда, где ему удобнее быть, нет ничего противозаконного. Сибирские власти нередко дозволяли это делать и после издания Положения (укажу на дацаны Баргузинский, Ацагатский, Загустаевский и т.д.). 3., Вокруг главной хокюртаевской кумирни (также Хоринского ведомства) издавна существовали 4 храмика, как ее неотъемлемая религиозная принадлежность. По небрежности, хамба, представляя впервые перечень сумэ, не включил их в него (это случилось и с некоторыми другими, в чем я убедился, просматривая старинные дела, напр. раз помечают, а годом или двумя 104 <177б> позже не называют, затем опять включат – начальство недоумевает, обвиняет в сооружениее недозволенных молитвенных зданий). Опасаясь преследования, хокюртаевцы не просили о дозволении хорошо ремонтировать храмики, и последние мало по малу пришли в совершенную ветхость. К моему приезду местные буряты приготовили записку, где ходатайствуют о праве обновить свои 4 сумэ. Это прошение, со сметою вероятных расходов, я прилагаю к отчету. 4., В Ноехонском урочище (Селенгинского ведомства) между г. Селенгинском и началом Тугнуйской хоринской степи, лежит полуразрушенная кумирня, подобно зугалуйской и некоторым другим (напри- 105 <178> мер, буддийского храма, построенного в 1834 г. тайшею Вампилом Иринцеевым, с разрешения властей, и ныне уничтоженного) не попавшие в штат. Вокруг живет около тысячи душ (преимущественно казачьего сословия), русских и крещенных инородцев нет ни одного в означенной местности, Цонгольский дацан, к которому они приписаны, расположен за хребтами верст за сто. Конечно, у них есть тайное духовенство. Теперь впервые ноехонцы ходатайствуют, нельзя ли им поправить свое старое молитвенное здание. 5., Недалеко от Гусиного озера расположен был Загустаевский дацан. В 1884 г. он сгорел, 106 <178б> и с тех пор не возобновлен, по следующим причинам: в виду того, что постройки находились на болотистом низменном месте, под горою, прихожане порешили перенести религиозный центр повыше. Командированный для рассмотрения дела архитектор нашел решение их правильным. Из Иркутска пришло позволение приступать к работам. Хамба торжественно освятил намеченное пространство, но тут случилас беда. Когда заложили фундамент и начали воздвигать первый этаж некоторые буряты вдруг захотели приостановить предпринятое, подавши начальству заявление, что предпочитают иметьдацан там, где он был раньше. В результате 107 <179> получилось запрещение продолжать постройку и приказание строить на старом месте и притом непременно по старому плану, а между тем внешность сгоревшего здания оказывается весьма сложной, а создаваемого – гораздо проще. Когда-то приход был богаче, кумирня украшалась многими главами, была довольно обширна. Теперь буряты, из экономии, думали сделать храм поменьше и подешевле (из прилагаемых к отчету 2х планови бумаг о Загустаевском дацане это вполне ясно), но власти, радеющие, как бы ламаизм не стеснял инородцев своими дорогими причудами, сами, по недоразумению, настаивают на соблюдении правила, которое 108 <179б> в сущности преследует совершенно иную цель. Вот уже 23 года, что тысячи ламаитов лишены родной кумирни, тогда как, по вере их, упразднение святыни или нерадение в уходе за нею приносит страшное несчастье всему округу. 6., В ознаменование царствования в Бозе почившего Государя Императора буряты просят дозволения построить маленький храм при Анинском дацане. Если бы они всегда прибегали к таким уловкам, это, конечно, было бы причиной отказать им, но тут с подобным ходатайством обращаются впервые. К отчету приложен план проектируемого здания. Инородцы раз уже хлопотали, тотчас после 109 <180> катастрофы 1го Марта, но местная администрация не дала знать в столицу о верноподданических чувствах бурят. 7., Хамба подал прилагаемое мною к прочим делам заявление о том, что четырнадцать лет рабоающий при главной кумирне письмоводитель его – Гомбоева и прежнего хамбы Мархаева – Бату Ирдыниев ни разу не удостоился никакой награды за свои труды и примерное усердие. От себя лично я должен добавить: если бы при рассмотрении всех дел, означенный инородец не оказывал мне помощи и мы оба вместе не просиживали до глубокой ночи, снимая копии и группируя бумаги, 110 <180б> отчет мой не имел бы той полноты и величины, которые ему теперь присущи. 8., Сравнительно недавно лам перестали уволнять за штат, мотивируя это нежеланием умножать незаконное число тайных духовных. Но во-первых, последние насчитываются тысячами, а увольняемых бывает два-три, во-вторых иные жрецы действительно болеют, но отлучиться от кумирни не могут в качестве официальных жрецов. Для примера прилагаю прошение хужиртаевского престарелого ширетуя Буянтуева и выданные ему медицинское свидетельство, несмотря на которое дряхлого и жестоко страдающего ламу не пускают в отставку. На Гусином озере есть 111 <181> такой же несчастный старик. В Эгитуевском дацане сидит сумасшедший (из неувольняемых штатных духовных). Между тем год тому назад Сенат, разобрав жалобу ацагатского больного ламы, находившегося в таком же положении, признал ее основательною и нашел необходимым отпустить за штат просящего об увольнении. 9., Селенгинские кумирни ходатайствуют о наделении их землею, согласно Положению, что до сих пор не сделано, в виду неразмежевания инородческих и казачьих участков. Так как пересмотр законов о сибирских буддистах теперь на очереди, то ходатайство это не заслуживает внимания, 112 <181б> а только важно, как доказательство того, насколько заблуждалась миссия, утверждая, будто хамба и соседние ширетуи пользуются тысячами десятины. 10., В 1881 г. причисляющиеся к Ходонскому дацану инородцы получили от Г. Министра Внутренних Дел разрешение построить новую главную кумирню в некотором расстоянии от старой, в виду близости к ней под горою речки Кижинги, размывающей берега. Постройка окончилась три года спустя. При производстве работ служение совершалось в прежнем капище. Перенеся утварь в новое здание, и разобравши ветхое, буряты естественно пожелали поставить подле него принадлежащие ему три маленьких штатных храма, 113 <182> слегка отремонтировав их. Ходатайство об этом уважено было властями. В 1885 г. исправ. должность Губернатора полковник Свечин от 16 Октября за № 508 известил бандида хамбу, что Г. Приамурский Генерал-Губернатор от 5 Сентября того же года за № 2683 дал знать в Читу «о своем согласии на исправление 3 сумэ при Ходонском дацане и устройство вокруг него ограды». Раз что старая кумирня уже не существовала, ремонтировать храмики представлялась возможность лишь при новой, хотя в правительственном разрешении не упоминалось «на новых местах». Когда указанное перемещение обусловило собою поправку молитвенных домиков, ревизо- 114 <182б> вать дацан приехал командированный Его Высокопревосходительством бароном Корфом чиновник Савримович. Найдя неправильность вперестановке второстепенных по значению зданий, от телеграфировал в Хабаровку, что буряты самовольно воздвигают 3 кумирни. Радея о пресечении такого возмутительного образа действий, Г. Начальник края распорядился запретить ходонцам упомянутую постройку. Материалы для сооружения ограды остались сваленными в кучу. Одно сумэ до сих пор стоит без крыши, и необшитое тесом, терпит от дождей и снега. Земская полиция требует перенесения храмиков на прежнее место. Но оторвать их от главной кумирни и 115 <183> поставить отдельно нельзя, в виду их взаимной религиозной связи, да кроме того является лишним расходом. Иноверцы, продолжая надеятся на благоприятный исход дела, обращаются опять с просьбами к властям, а от исправника и заседателя откупаются. Последние пользуются положением лам для эксплуатации, приказание же Г. Генерал-Губернатора и Областного Правления около двух лет не исполнено. Насколько инородцам дорого обходится земская полиция, указывают факты, ставшие уже достоянием истории: в начале XIX века деньги в Сибири были очень редки и дороги, а между тем... цифры по- 116 <183б> боров и взяток коллоссальны! Тайша Галсанов предъявил при ревизии 60,320 р. на земских чиновников (из этого на долю одного исправника Геденштрома и его жены приходилось 51,570); прежний же хоринский тайша Куванов сам собрал незаконно в 1818/19 г. «без всякой надобности 127,906 р. 10 к. С зайсана Мохоева хоринские буряты искали 15,820 р. 54 к. С тункинских бурят в 3 года до 1820 собрано незаконно до 70,000 р., кроме того присвоено родоначальниками общественных денег 24,737 р. 8 ? к. и т.д. и т.д. 11., В приложениях к отчету находится перечень книг и молитв, печатаемых при дацанах, с разрешения Министерства. По странной случайности, некоторые кумирни имеют право 117 <184> распространять буддийские писания, другие – почему-то нет, хотя дощечки с вырезанными буквами везде того же содержания. Мало того местами они опечатаны, и к ним не дозволено прикасаться. Стесненные таким образом дацаны безуспешно хлопочут о дозволении пользоваться своими дощечками. Кн. Э. Ухтомский Ключевые слова в этом документе | Забайкалье (26/43) | Генерал-Губернатор (14/46) | Бандидо-Хамба (11/61) | Чита (9/12) | Гусиное озеро (6/5) | Гарер (5/1) | Тибет (5/19) | Эгитуевский дацан (5/2) | Губернатор (5/22) | Монголия (5/22) | Иркутск (5/42) | Военный Губернатор (5/15) | Цугольский дацан (5/3) | Министерство Внутренних Дел (4/24) | Санкт-Петербург (4/17) | Муравьев (4/12) | Китай (4/14) | Сибирь (4/22) | Восточная Сибирь (4/74) | Синельников (4/11) | Бутаков (3/1) | Селенгинск (3/13) | Ходонский дацан (3/3) | Ацагатский дацан (3/10) | Гантимуров (2/1) | Загустаевский дацан (2/1) | Зугалуй (2/1) | Министерство Народного Просвещения (2/1) | Россия (2/19) | Гомбоев (2/7) | Император (2/11) | Министр Внутренних Дел (2/37) | Индия (2/5) | Ухтомский (2/4) | Азия (2/4) | Хабаровка (2/1) | Дандаров (2/1) | Иролтуев (2/9) | Хокюртаевский дацан (2/1) | Европа (2/2) | Ганжирва-гэген (2/1) | Сомаев (2/1) | Барабаш (1/1) | Забайкальская область (1/38) | Лумбунов (1/1) | Петр (1/3) | Спасович (1/1) | Баргузинский дацан (1/2) | Забайкальское казачье войско (1/1) | Мархаев (1/10) | Писарев (1/2) | Чицановский дацан (1/2) | Агинская Степная Дума (1/4) | Баргузинское ведомство (1/1) | Геденштром (1/1) | Позднеев (1/4) | Тугнугалтаевский дацан (1/1) | Шигемуни (1/2) | Агинский дацан (1/4) | Будда (1/12) | Тугнуй (1/2) | Агинское ведомство (1/3) | Бултумурский дацан (1/2) | Савримович (1/1) | Урга (1/13) | Эркытуев (1/1) | Агинское Приходское Училище (1/1) | Япония (1/3) | Буянтуев (1/1) | Ирдыниев (1/4) | Мохоев (1/1) | Свечин (1/1) | Алексей Александрович (1/1) | Ванданов (1/1) | Гусиноозерский дацан (1/37) | Иринцеев (1/2) | Ходонская кумирня (1/1) | Анинский дацан (1/5) | Ванчиков (1/23) | Муравьев-Амурский (1/11) | Селенгинское ведомство (1/5) | Астраханская губерния (1/3) | Верхнеудинск (1/6) | Дара-экэ (1/1) | Наполеон (1/1) | Семенов (1/1) | Ахалдаев (1/3) | Верхнеудинско-Читинский тракт (1/1) | Джидинский дацан (1/4) | Кижинга (1/1) | Немчинов (1/1) | Сенат (1/4) | Хоринское ведомство (1/4) | Винников (1/2) | Дитмар (1/1) | Ноехонское урочище (1/1) | Сенеов (1/1) | Цаган Дара Эхэ (1/1) | Аюшиев (1/3) | Дувенг (1/1) | Кондинский большой улус (1/1) | Номтоев (1/1) | Цзаягийн (1/2) | Бадмаев (1/2) | Корея (1/1) | Онон (1/1) | Симонов (1/1) | Цонгольский дацан (1/7) | Байкал (1/9) | Галсанов (1/1) | Жуковский (1/1) | Корф (1/2) | Паллас (1/2) | Куванов (1/1) | Пекин (1/6) | Цулгинский дацан (1/1) | |
Книжный магазин Центра восточных рукописей и ксилографов
Полный список книг -> |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
О ЦЕНТРЕ | Персоналии | English |
Copyright © 2002-2021 Олег Ринчинов | |||
© Все права сохранены. Страницы этого веб-сайта могут быть свободно связаны с другими веб-страницами. Содержание не подлежит повторному изданию, изменению без особого разрешения. Сайт находится в стадии разработки, поэтому любая информация может быть неполна или неточна. Мы приглашаем Вас присоединиться к выполнению нашего проекта. |
|||